В
наш прокат выходит исторический фильм Такеши КИТАНО "Затоiчи".
Режиссер, актер, телевизионный комик, писатель и художник, он стал известен
во всем мире благодаря своим лирическим фильмам о жизни представителей
якудзы. О своей новой картине, не похожей на предыдущие, Такеши КИТАНО
рассказал корреспонденту "Известий" Марии КУВШИНОВОЙ.
-
История слепого воина Затоичи почти не известна на Западе, но в Японии,
если я правильно понимаю, о нем слышали все.
-
Сериал о Затоичи для Японии значил приблизительно то же самое, что для
вас - фильмы о Джеймсе Бонде. Только у наших фильмов бюджеты были поменьше
и возможности для дистрибуции похуже. Их смотрели в Японии и еще кое-где
в Юго-Восточной Азии, но никак не в Европе.
-
После "Жестокого полицейского" (1989 г.) вы сами решали, что
будете снимать, и сами писали сценарии. Идея нового фильма о Затоичи
принадлежала не вам. Тем не менее вы взялись за этот проект...
-
Да, я люблю самостоятельно придумывать свои фильмы - от начала и до
конца. Но я принял предложение сделать "Затоiчи", потому что
хотел рассказать известную историю в собственном уникальном стиле. Меня
уже давно посещали некоторые идеи, не связанные именно с этой легендой,
но имеющие отношение к жанру чамбара - самурайским фильмам с драками
на мечах. В глубине души я всегда хотел снять исторический фильм. Однако,
когда продюсер Тиэко Сайдо предложила мне сделать "Затоiчи",
я думал только о том, как бы максимально вежливо отклонить ее предложение.
Она очень близкий друг покойного Шинтаро Катзу, который играл Затоичи
в оригинальных фильмах. Она так его любила, так его уважала, так им
восхищалась! Она несколько лет ходила за мной и говорила: "Знаете,
Кадзу-сан очень-очень болен! Он не может умереть спокойно, пока не увидит
вас в роли Затоичи". В общем, давила на жалость. Кадзу, правда,
так и не дожил до моего фильма. Так что "Затоiчи" - это такой
случайный проект, специальная оказия, выходящая из ряда того, что я
обычно делаю. Мне было немного страшно, именно потому, что многие в
Японии слишком хорошо знают оригинальные фильмы. Я волновался по поводу
японской аудитории и совсем не думал о западной.
-
Между тем западные зрители с восторгом приняли "Затоiчи" (в
Венеции и Торонто фильм получил приз зрительских симпатий). Вообще на
Западе у японских самурайских фильмов мною поклонников, в том числе
и среди голливудских режиссеров.
-
Да, японская чамбара сильно повлияла на Голливуд. Правда, это больше
связано с акробатикой, чем непосредственно с драками на мечах. Знаете,
так грустно, что в последние годы японские исторические фильмы начали
копировать гонконгские боевики. Трудно стало разобраться, где японский,
где китайский стиль. Я подозреваю, что гонконгский людям нравится больше.
-
Вы впервые снимали исторический фильм. Чем эта работа отличалась от
того, что вы делали раньше?
-
К счастью, не осталось в живых свидетелей, которые могли бы подловить
меня на разного рода неточностях. Некоторые мелкие детали можно было
беззастенчиво придумывать. Во всех исторических фильмах о Японии всегда
есть элемент сфабрикованности. Например, артисты ходят в этих пафосных
старомодных париках. На самом деле парики были гораздо меньше. Или,
скажем, язык. До того как появились радио, телевидение, другие коммуникации,
люди из разных частей Японии фактически не могли общаться друг с другом
- существовала чудовищная разница диалектов. Но в кино - ничего, нормально
разговаривают. Словом, у тебя появляется огромный простор для надувательства.
-
Хорошо, а каково было Китано-актеру снова, после "Табу" Осимы,
играть в костюмном фильме?
-
Это физически изнуряющее ре. Надо очень много тренироваться, чтобы подготовиться
к поединкам на мечах. Кроме того, перед выходом на площадку я даже не
мог посмотреть на себя в зеркало: когда ты играешь слепого, ты действительно
должен стать слепым, чтобы приобрести такое специфическое выражение
лица. Во время репетиций ассистент снимал меня на видео, чтобы я мог
видеть себя со стороны. К тому же у меня плохая память - обычно мне
показывают большие листы с моими репликами. На "Затоiчи" это
было невозможно. Я не думал, что так сложно двигаться по прямой, когда
твои глаза закрыты. Пришлось неделю потратить на то, чтобы научиться
ходить с закрытыми глазами. Что еще? Когда ты слепой, трудно держать
дистанцию между собой и другим актером. Однажды на репетиции я даже
повредил своему партнеру плечо. В другой раз меч просвистел прямо у
меня над глазом - я на самом деле чуть было не превратился в слепого
Затоичи.
-
В самых кровавых сценах вы использовали компьютерную графику. Почему?
-
Первоначально ничего подобного не планировалось. Во время съемок я использовал,
так сказать, настоящую поддельную кровь. Но я заметил, что искусственная
кровь слишком похожа на натуральную - впечатления остаются самые болезненные.
Мне показалось, что вышел некоторый перебор. Поэтому я решил лишить
кровь реалистичности, сделать ее более мультипликационной - как в видеоиграх.
-
Вы - популярный телевизионный комик. Как ваши зрители отнеслись к тому,
что вы стали блондином? - Я покрасил волосы в день японской премьеры
"Кукол". Для японской публики это был шок. Но в итоге они
меня приняли. Сложности возникли при обратном превращении. С тех пор
как я снова стал брюнетом, люди постоянно меня спрашивают: "А почему
вы больше не блондин? Так шло вам". - "Затоiчи" - редкий
случай коммерческого успеха и на родине, где к вашей режиссерской ипостаси
всегда относились скептически, и за границей, где вы в последние годы
были очень популярны. Нет желания повторить удачный опыт? - Я задумал
еще пять-шесть фильмов. Если они пойдут плохо и соберут ничтожно мало
денег, я начну снимать сиквелы "Затоiчи". Но это будет смерть
Такеши Китано как креативного режиссера.
***
КОГДА
СЛЕПЫЕ ПОДМИГИВАЮТ
С
1962 по 1989 год в Японии было снято более двадцати фильмов, в которых
слепого воина Затопчи играл актер Шинтаро Кадзу. Его герой ничего не
видел, но слышал, чувствовал и дрался лучше зрячих.
К
собственной версии "Затоiчи", с энтузиазмом встреченной и
в Японии, и за ее пределами, Китано, судя по всему, относится с изрядной
долей скепсиса: фильм не столько воскрешает жанр самурайского боевика,
сколько в ненавязчивой форме его пародирует. С самого начала не покидает
ощущение, что тебя дурачат: вроде бы все в порядке, мечи сверкают, кровь
льется рекой, но только вот крестьяне в поле почему-то выстукивают мотыгами
танцевальный ритм, а сам Затоичи чуть более комичен, чем полагается
настоящему герою. Похоже, Китано посмеивается не только над зрителем
и жанром, но и над собой - человек с наполовину парализованным лицом
издевается над собственным увечьем, играя слепого фехтовальщика и массажиста.
Финальным аккордом китановской авантюры становится массовая пляска в
самом конце фильма - европейцам она напоминает чечетку, но Китано говорит,
что похожие танцы существовали в некоторых областях Японии. Говорит
и хитро прищуривается.
Известия
